Долгий путь в семью морпехов

Когда я попросил командира полка морской пехоты Черноморского флота назвать кандидатуру достойного морпеха, он, почти не задумываясь, назвал заместителя командира взвода разведывательно-десантной роты капитана А. Громыша – старшину Сергея Двойченкова. Увидев этого крепкого, рослого мужчину в камуфляжной куртке и черном берете и ощутив железное пожатие его руки, невольно проникся к нему уважением. Потом, уже в ходе беседы, это чувство усилилось. Но собеседником он оказался никудышным: о себе говорил чрезвычайно скупо. Впрочем, мне уже доводилось иметь дело с такой категорией повоевавших и хлебнувших лиха людей.

Учебка в Фергане
Школа, ПТУ, профессия газоэлектросварщика. Его призвали в ВДВ. Три месяца он учился в Фергане.
– Гоняли так, что страшно вспоминать, – говорит Двойченков, – мы буквально валились с ног от усталости и изнеможения. Зато потом в Афганистане смогли оценить то, чему нас научили в Фергане. На целых три месяца полевой центр в Ферганской долине и горный учебный центр стали родным домом и каждодневной школой боевого мастерства для Сергея Двойченкова и его товарищей. Их учили тому, что нужно на войне в Афганистане. Порой неимоверные нагрузки казались издевательством. Но это была обстановка, по возможности приближенная к афганским реалиям, с которыми новобранцам предстояло вскоре столкнуться. И они потом мысленно трижды скажут отцам-командирам спасибо за жесткую науку.

Я – «Кобра»…
В Афганистане он попал в отдельный батальон связи 350-го полка, входившего в состав 103-й Витебской дивизии, стоявший под Кабулом. Нередко осуществлял связь с другими группами в составе приданных подразделений, участвующих в разведывательных действиях. Действовать в основном приходилось в горах. У Сергея Двойченкова кроме положенного оружия и амуниции за плечами была радиостанция Р-107 весом 20 килограммов. И находился он чаще всего рядом с командиром, обеспечивая его связью с вышестоящим командованием и соседними подразделениями и частями. «Потеря связи есть потеря управления» – эту непреложную истину Двойченков воспринимал как руководство к действию. И в разных операциях в эфире твердо и настойчиво звучали его позывные: «Сокол», «Кобра», «Акула»…

Когда плачут офицеры
Бог и судьба были милостивы к этому сильному духом и телом парню, и за два года войны в Афганистане его ни разу не ранило. А попав в одну из серьезных переделок, он отделался лишь контузией. Кунг, в котором ехали связисты, подорвался на мине.
– Троих из кунга выбросило взрывной волной, – вспоминает Двойченков, – трое остались в нем. Тогда я впервые увидел, как плакал офицер, глядя на искалеченных подчиненных.
Как справедливо изречение Хинди: «Война – праздник смерти». И далеко не каждый в состоянии выдержать такой «праздник».

Вновь потянуло в Афган
Разведрейды, вылазки, различные операции, засады, сопровождение колонн, зачистки… Все это требовало огромных усилий и напряжения. Сергей научился обходиться значительное время без пищи, растягивать флягу воды на двое и более суток, обращаться со змеями, скорпионами и другими опасными тварями, совершать долгие переходы под палящим солнцем, когда температура превышает 50 градусов, и многому другому. На всю жизнь он запомнил командира батальона полковника Лебедева, его подчиненных – начальника штаба подполковника Ковалева, замполита капитана Сычева. «Когда после окончания службы я вернулся в родной Липецк, меня почему-то снова потянуло в Афган, – вспоминает Сергей. – Может быть, потому, что там остались боевые друзья, там понял цену жизни, настоящей мужской дружбы. Может быть, потому, что там многое пережил, осознал, понял, прочувствовал «на собственной шкуре». И как в связи с этим не вспомнить слова русского философа Николая Бердяева: «Война изобличает ложь жизни, отбрасывает покровы, свергает фальшивые святыни». И от себя добавлю: война, несмотря на всю ее пагубность, очищает людей, сбрасывает с них шелуху.

Жизненные университеты
Полгода Сергей проработал на заводе. Стал инкассатором. Затем сверхсрочником. Уже со сверхсрочной поступил в Высшее военно-морское инженерное училище имени В. И. Ленина (г. Пушкин). Через полгода оставил его. Поступил в среднее Ломоносовское мореходное училище, готовившее специалистов для вспомогательного флота. А в итоге окончил 42-ю Кронштадтскую мореходную школу, получив специальность легководолаза и моториста I класса. Попал в Керчь, мотористом на спасательный буксир СБ-4. В Керчи и женился. Елена приехала с Южного Сахалина, жила у бабушки. Вскоре у них появилась первая дочь. Денег не хватало, устроился докером в порт, затем на Керченский металлургический комбинат. До 1993 года пробыл в Керчи, а затем вместе с женой уехал в Россию к матери.

Его, имевшего боевой опыт, охотно взяли в Липецкий ОМОН, где он прослужил до 1996 года. В течение двух лет ездил в командировки в Чечню в составе Липецкого ОМОНа. Воевал в Грозном в 1995 году, охранял Карагалинский и Гребенский мосты, был в Баба-Юрте. Помнится, Новый год с 94 на 95-й встретил под минометным обстрелом. Выскочили из вагончика кто в чем. Хорошо, что он был окружен бетонными блоками, они-то и защитили омоновцев, занявших круговую оборону от пуль и осколков. Омоновцы охраняли мосты через Терек, совершали прорывы. Во многих переделках за два года довелось участвовать Сергею. Грязь, холод, кровь, стрельба, ранения, гибель товарищей. Все спрессовалось настолько плотно, что хватило бы на несколько жизней. После возвращения из командировки Двойченков ушел из ОМОНа и перевез семью в Керчь. Остановились у матери жены в Белогорском районе. Правда, у Сергея сразу возникли трудности с устройством на работу, поскольку было российское гражданство. Да и не смог он долго жить на «гражданке». В апреле 2001 года, подписав контракт от Липецкого военкомата, направился в Чечню. Так командир боевой машины – заместитель командира взвода сержант Сергей Двойченков оказался во втором батальоне 245-го мотострелкового полка.

– Вечером скрытно уходили из расположения в ночные засады, – вспоминает Сергей. – Нам придавались саперы, артиллерийские и авиационные наводчики.
О чем только не передумаешь за время ночной засады… Во втором батальоне были одни контрактники. Кто-то старше Двойченкова, кто-то младше. Но с таким боевым опытом, как у Сергея, людей было немного. Поэтому к нему прислушивались, с ним советовались, его уважали. В 2002 году Двойченков оказался в Москве, в охранном агентстве, которое участвовало в антитерроре. И вдруг так явственно почувствовал тревогу по семье, что в одночасье сорвался с места и безо всяких телефонных перезвонов поехал в Белогорск. Сердце не обмануло его. Жену застал уже в больнице, с язвой желудка. Две дочки, Анна и Виолетта, были на попечении тещи.

– Верю ли я в Бога? – переспросил Сергей. – Верю. Стал верить после первой чеченской кампании. И всегда к нему мысленно обращался и обращаюсь. И когда в 1999 году выходил из окружения после боев с Хаттабом – двоим нашим ребятам тогда присвоили звание Героев РФ посмертно. И много раз позже, когда попадал в разные переделки.
В 2004 году Сергей Двойченков попал на Черноморский флот, в полк морской пехоты, в разведывательно-десантную роту, на должность командира отделения. Здесь он почувствовал себя в своей тарелке. Огневая, тактическая, инженерная, воздушно-десантная подготовка – все это было ему по душе. Во многих областях военного дела он мог поучить не только своих подчиненных, но и сверстников, тех, кто был старше в звании. Он с гордостью называет своих товарищей, оставшихся на контрактную службу: младший сержант Артем Криворотов – прекрасный рукопашник, старший сержант Валерий Гончаров, как и Двойченков, прошел Чечню, сержант Рустам Ахметов – прекрасный парашютный приборист, сержант Александр Чуб – альпинист, специалист по горной подготовке, отличный командир отделения сержант Дмитрий Вивтоненко…

Морская пехота – это воины трех стихий. Небо и сушу Сергей прошел еще в ВДВ. В семье морских пехотинцев освоил и море. Свою задачу он видит в том, чтобы учить подчиненных настоящим образом, учить так, чтобы они уверенно чувствовали себя и в поле, и в море, и в горах. Вот так, с огоньком, и служит воин-интернационалист, кавалер нескольких наград, в том числе медали «За боевые заслуги». Нелегко приходится отцу большой семьи: у него трое детей. Старшей Анне – 15, Виолетте – 14 лет, а сынишке Дане еще нет и годика. Живут трудно, но дружно. А главное – старшина Двойченков теперь не мотается по белу свету, а влился в большую и дружную семью морских пехотинцев, где с полной отдачей занимается любимым делом. Да, военное дело может быть любимым, ибо, как справедливо заметил древнеримский военный теоретик Вегеций, кто желает мира, пусть готовится к войне…

Другие статьи